Не успели они сделать двух шагов, как раздался звук отодвигаемых засовов. Вошедший человек держал в руках свернутое одеяло и небольшой рюкзак. За те секунды, когда дверь была открыта, Колльер сумел рассмотреть в сумерках пустыни двоих часовых, стоящих с автоматами на изготовку и баллончиками дьявольского газа.
Дверь захлопнулась. Засовы, гремя, встали на свои места. Колльер взглянул на вошедшего. Удивление и ярость переполнили его. Это был Скит Лоури.
Американец дружелюбно улыбнулся Вилли и спросил:
— Вы уже заняли какие-нибудь койки?
Вилли покачал головой, и Колльер заметил, что выражение его лица ни на мгновение не изменилось. Лоури кивнул и двинулся вперед. Он кинул на пустую койку свое одеяло и стал его расправлять. Положил рюкзак в изголовье, чтобы использовать его как подушку, потом лег и вытащил пачку сигарет.
Вилли подошел к койке, Колльер нехотя последовал за ним. Лоури приподнял бровь. Вилли спокойно спросил:
— Ты что, здесь вот и спишь, Скит?
— Точно. Можно спать здесь или с Макуиртэром. Большому парню не нравится, когда кто-нибудь шарахается по ночам. Я выбрал это место. Макуиртэр слишком много болтает. — Лоури закурил.
— Как охраняется «скайвэгон»? — Скит ничего не ответил, и Вилли задал следующий вопрос: — Баки заправлены?
Лоури грустно произнес:
— Перестань, Вилли.
Конечно, давнишний знакомый и сам должен был понимать, что он не может отвечать ни на какие вопросы, если это нарушает интересы того, на кого он работает. Вилли кивнул и отошел. Они со Стивом нашли две стоящие рядом пустые койки и сели.
— Почему, черт возьми, ты не сломал ему шею? — спросил Колльер, с трудом сдерживая гнев.
Гарвин снова удивленно посмотрел на него.
— Я бы так и поступил, если бы это могло нам помочь, но пока не вижу смысла.
— Но ведь именно он сдал нас, черт возьми!
Вилли покачал головой.
— Мы сами попали в эту переделку. Скит просто не стал помогать нам. Он и не мог, потому что по-своему честен. И его уже купили.
Колльер в недоумении уставился на Вилли. Потом, пожав плечами, он направился к профессору Танджи.
— Мое имя Стивен Колльер, — вежливо начал он. — Похоже, все мы попали в изрядную передрягу. Не могли бы вы объяснить, что же все-таки здесь происходит?
Профессор Танджи искоса посмотрел на него, отвернулся и почти выкрикнул высоким, пронзительным голосом:
— Я устал. Вы что, не видите, как я устал? А завтра опять будет много работы. — Он лег на кровать и натянул на себя одеяло, спрятав под ним голову.
В небольшой нише Модести сидела рядом с Дайной перед высокой, худой женщиной. Ее аристократически тонкое лицо обтягивала сухая, прокаленная солнцем кожа, прямые, некогда белокурые волосы были совершенно седыми.
Миссис Танджи пыталась беседовать, сохраняя достоинство, но это явно давалось ей с трудом.
— Я очень беспокоюсь за мужа. Он почти совсем перестал разговаривать. Все это оказалось… — женщина вздрогнула, — очень разрушительным для него. И для всех коллег. Это были необыкновенные оптимисты, они с таким энтузиазмом взялись за дели. А я с самого начала не советовала Малькольму соглашаться на предложение доктора Ааронсона. Нельзя было скрывать те страницы из перевода записок Маса. Никак нельзя!
Модести вопросительно взглянула на Дайну, та почувствовала ее взгляд, но лишь непонимающе покачала головой.
— Значит, в записках было что-то, оставшееся неопубликованным? — спросила Модести с возрастающим интересом.
— Конечно. Малькольм, мой муж… вы знаете, он преданный сторонник сионизма. Поэтому-то он и согласился держать в тайне те страницы, где говорится о сокровищах Гарамантов.
— Гарамантское сокровище?
— Ну да… Все золото и серебро, собранное за все годы правления Домициана Маса… Я очень беспокоюсь за своего мужа, вы знаете. Он почти совсем не разговаривает…
Больше ничего нельзя было разобрать из того, что она говорила. Потом миссис Танджи умолкла. Она сидела, неподвижно уставившись в пустоту своими голубыми глазами.
— Ее уже здесь нет, — тихо сказала Дайна. — Иногда она вот так немного поговорит, но быстро замолкает и уходит в себя.
Модести дотронулась до руки Дайны. Они встали, прошли по длинной комнате и приблизились к Вилли и Стиву, молча лежавшим на смежных койках. Увидев девушек, они хотели было подняться, но Модести остановила:
— Нет, нет, лежите, — и сама присела на край кровати Колльера.
Вилли подвинулся, давая место Дайне. Модести посмотрела на него.
— Пока плохо.
Вилли кивнул головой.
— Над ними здорово поработали, Принцесса. — Он взглянул вдоль рядов коек. — Скит здесь.
Модести спросила:
— Ты говорил с ним?
— Он получает за работу тридцать тысяч долларов. Я предложил шестьдесят. — Вилли пожал плечами.
— Понятно. Какой у них тут транспорт?
— Есть два «лендровера» и один грузовик. Они находятся в другой части долины, ближе к помещениям, которые занимают эти бандиты. Свечи от них хранятся у Деликаты. Скит вынул свечи из самолета и тоже отдал их на ночь Деликате. — В последних словах Вилли Колльеру почудилось что-то необычное, но он так и не понял, что именно.
Несколько минут Модести сидела молча, размышляя. Глядя на нее, Колльер вновь испытал то ощущение, которое иногда возникало у него при общении с ней. Он чувствовал, что полностью перестал существовать для нее. Раньше ему это не нравилось, но только не теперь. Он знал, что она сейчас общается с Вилли на уровне, недоступном простым смертным, и таким способом, о сущности которого он мог только догадываться. Вместе они раскладывали сложившуюся картину на мельчайшие штрихи, просчитывали возможные варианты, от некоторых сразу же отказывались, выдвигая вместо них другие. Оценивали имеющуюся информацию и искали способы добывания недостающей. Между сознанием Модести и Вилли в подобные моменты возникала почти телепатическая связь, и никто не мог вмешаться в их разговор.
Колльер не сомневался, что Дайна Пилгрим с ее необыкновенной интуицией прекрасно чувствует создавшуюся ситуацию. Она сидела молча, положив руки на колени. На лице ее застыло какое-то странное сосредоточенное выражение, словно она прислушивалась к чему-то даже тогда, когда никто не произносил ни слова.
Модести тихо сказала:
— Это Гарамантское сокровище, Вилли. Огромное, сказочное богатство.
— О Боже! — вымолвил Гарвин.
Колльер порылся в памяти. Когда-то он изучал историю в Кембридже. Гараманта?.. Точно. Это название упоминалось примерно до четырнадцатого века. Теперь это место называется Дьерма. Оно находится в четырехстах милях отсюда на восток, в Феццане. В те времена, когда римляне правили Северной Африкой, Корнелиус Балбус совершил поход на юг и завоевал Гараманту, чтобы утвердить свое господство на единственном пути, ведущем через Сахару к богатствам Черной Африки.
Золото, серебро, слоновая кость, рабы… Драгоценности. Конечно. Теперь ему вспомнилась строчка из Страбона, какое-то упоминание о «карбункулах Гараманты». На мгновение он удивился, откуда Модести и Вилли знают о древних сокровищах, скорее всего чисто мифических, о которых сохранилось до наших дней всего несколько упоминаний в старинных хрониках. Потом он вспомнил об огромной библиотеке в доме Модести, и его удивление исчезло.
Она продолжала:
— Ну и еще кое-что, может быть, даже более важное.
Вилли Гарвин кивнул, и лицо его приняло необыкновенно мрачное и неприятное выражение.
— Более важное оставим на потом.
— Хорошо.
Долгая пауза. Наконец Колльер проговорил извиняющимся тоном:
— Наверное, Дайне тоже интересно, в чем дело. И я хотел бы ей рассказать.
Модести повернулась и посмотрела на Гарвина. Улыбнувшись, сказала:
— Прости, Стив. Мы говорим о Пристайне.
Колльер привстал и оперся на локти, недоуменно глядя на нее.
— Пристайн? Я не слышал, чтобы кто-то из вас говорил о нем.
— Ну, мы о нем думали. Пристайн сам подбирает себе людей, лично. И это он нанял Скита Лоури.
— Ну и что?
— Скит работает на того, кто платит по счету, и больше ни на кого. Он выполняет приказы, исходящие только от этого человека.
— А разве не Деликата с Габриэлем платят по счету?
— Нет. Платит Пристайн. Он выбрал Скита, и Скит работает на него. Пристайн сам говорил об этом. Я же тебе подробно рассказывала про нашу беседу с ним, Стив. — И Модести опять замолчала, словно уже сказала все, что хотела.
Вилли повернулся к Колльеру и спокойно пояснил:
— Они ждали нас. Значит, кто-то им сообщил о нашем прибытии. И этот же кто-то приказал Скиту сдать нас прямо им в руки. Только одна скотина могла это сделать. Пристайн.
— Пристайн?! — Колльер все никак не мог в это поверить. — Но ведь он же, черт побери, целая индустриальная империя сам по себе. Крупнейший филантроп в стране, мастер благотворительности!
